Интернет проект «Экскурс в историю». Профессор Николай Нилович Бурденко: к 145-летию со дня рождения
История Воронежского государственного медицинского университета неразрывно связана с именем Николая Ниловича Бурденко, имя которого в 1977 году было присвоено нашему вузу.
После оккупации Прибалтики немецкими войсками Юрьевский университет в 1918 году был объявлен немецким университетом. Русская часть профессорско-преподавательского состава и русские студенты вынуждены были покинуть университет. Изгнанный персонал университета, а также часть эвакуированного в 1915-1916 годах имущества Императорского Юрьевского университета стали базой для появления в 1918 году Воронежского государственного университета (ВГУ). В состав ВГУ вошли 4 факультета, в числе которых был и медицинский факультет. Выдающийся хирург Н.Н. Бурденко принимал непосредственное участие в организации медицинского факультета в Воронеже и стал заведующим кафедрой факультетской хирургической клиники медфака ВГУ.
Своим воспоминаниями о великом хирурге делится в своей книге «Кто нас учил. Истоки Воронежского медицинского института» Анна Андреевна Русанова (1907-1991).
Николай Нилович Бурденко прибыл в Воронеж в июле 1918 года со специальным поездом, который был послан правительством в Юрьев за процессорами и преподавателями Юрьевского университета. Приехало 39 профессоров и 45 преподавателей. К этому времени был подготовлен кадетский корпус с флигелями и освобождены особняки на Садовой улице (ныне улица Карла Маркса) под квартиры профессоров и преподавателей. Николай Нилович занял кафедру общей хирургии и жил при больнице Красного Креста. Здание это частично сохранилась и теперь. В Воронеже он познакомился с доктором медицины, председателем Пироговского общества врачей Воронежа, существовавшего с 1910 года, А.Г. Русановым, которого до этого знал по литературе.
<…> Николай Нилович приехал без семьи и часто бывал в доме Русанова, в семейной обстановке, где было много детей и всегда готовился обед. Вместе с ним заходили и другие профессора, в том числе историк или литератор Яковенко, совсем молодой, быстро уехавший из Воронежа.
Бурденко, кроме заведования кафедрой, преподавал в фельдшерско-акушерский школе при губзембольнице, а также на курсах военно-полевой хирургии, организованных им. В 1920 году он временно уехал на польский фронт. А в 1921 был назначен в Москву на кафедру оперативной хирургии, куда окончательно перебрался в 1923 году. Николай Нилович был невысок, но из-за широкой груди, плеч и очень большой головы маленьким не казался даже рядом с высокими людьми. Одевался просто, даже небрежно. Студенты 4-го курса, на котором он преподавал, его боялись. Но лекции посещали охотно, так как они были очень содержательные и дельные.
Его массивная фигура поражала крепостью, устойчивостью и надежностью. Он похож был грубостью и непоколебимостью на большой осколок скалы. Крупные черты лица, рыжеватые волосы, большой лоб, глаза с настойчивым и пронизывающим взглядом.
В Воронеже он начал писать монографию по военно-полевой хирургии и занялся нейрохирургией. Биографы особенно останавливаются на том, как он защитил своих раненых от белогвардейцев, и искажают события, не зная истинного хода истории. Вот как об этом рассказывал сам Бурденко А.Г. Русанову – моему отцу: «Все предполагали, что белые будут искать раненых красноармейцев, и в больницах, где их были единицы, их попрятали в женские палаты, надев косынки женские рубашки и уложив в постели среди женщин». Николай Нилович был в затруднении: у него было много раненых. Переправить их из Воронежа было уже невозможно, спрятать негде. Возможности защитить силой он не имел. Его выручила смекалка и хитрость умного русского мужика. Он не сомневался, что офицеров высокого ранга не пошлют искать раненых. Надел свой царский полковничий мундир с Георгиевским крестом, уверенный, что справятся без труда с младшим офицером, не сомневаясь, что в Белой армии нет ни одного подполковника или даже генерала, которых он не сумел бы «обставить и объехать на кривой». Офицера группу солдат он встретил на пороге. Только человек, никогда не видавший Николая Ниловича, мог считать его способным «гостеприимно» открыть кому-либо двери клиники. Он был вообще не очень обходителен и любезен, а опасность положения заставляла держаться и совсем недоступно: ведь только от успеха его хитрости зависела жизнь многих людей за его широкой спиной. И его гостеприимство было такого сорта, что привело офицера в смятение в несколько минут. Извинившись и козырнув, он ретировался, подумав, наверное: «Чёрт его знает – кто он, лучше не связываться». Время было такое что вылезли из укрытий многие царские офицеры, и Николая Ниловича больше не беспокоили. Конечно, оружием ему никто не грозил, да и трудно представить, что кто-то безнаказанно мог вертеть наганом у него под носом – не тот был человек. Не затруднился бы вырвать оружие даже пустить его в ход. Даже люди очень смелые самоуверенные быстро терялись под его недоброжелателым, холодным и замораживающим, как у кобры, взглядом. Когда он гневался, мало кто мог выдержать его взгляд.
<…> Звание генерала, корпусного врача и все награды он получил от Советской власти. Звание генерала лишь в 1941 году, когда его назначили главным хирургом Красной Армии. Царь дал ему лишь солдатского «Георгия» за личную храбрость и ранение. Советская власть, кроме прочих наград, в 1943 году присвоила ему звание Героя Социалистического Труда, наградила Золотой Звездой и орденом Ленина. Всё это напечатано в его биографии, изданной в 1951 году АМН СССР.
Н.Н. Бурденко был человек суровый, даже жёсткий, но врачи, попавшие к нему в клинику, старались работать там как можно дольше, сразу попадая под влияние его недюжинной натуры.
Интернет-проект «Экскурс в историю»