Интернет-проект «Экскурс в историю»: Нина Викториновна Боброва
Нина Викториновна Боброва (16 декабря 1920 года – 3 апреля 2020 года) – врач-хирург, профессор, Почётный гражданин города, широко известна в Воронеже и не только в нашем городе. О ней неоднократно писали и брали у неё интервью СМИ. В нескольких сборниках Медуниверситета опубликована её биография. Но говорить об этой удивительной женщине можно бесконечно.
Мой рассказ не претендует на документальную точность. Он основан на том, что сохранила память о личном общении, и о том, что я узнала от Нины Викториновны во время наших долгих бесед. Общение с Ниной Викториновной было крайне поучительно и интересно. И не только в медицинском отношении. Она обладала широким кругозором, прекрасным знанием музыки, литературы, живописи.
Три поколения наших семей – Бобровых и Русановых – общались с давних времён со взаимным интересом и всегда помогали друг другу. Много даже не лет, десятилетий я приходила в эту прекрасную семью. И всегда встречала гостеприимное тепло. Меня готовы были не только выслушать, понять, но и умножить радость, разделить горе, помочь практически.
Моё первое воспоминание относится, видимо, к началу войны, потому что все оконные стёкла в городе были заклеены крест-накрест полосками бумаги или марли. Считалось, что это убережёт стёкла от взрывной волны. Считалось, как оказалось, зря.
Мы с бабушкой пришли к очень красивому дому, перед которым на тротуаре высилась огромная башня с Михайловскими часами (ныне проспект Революции д. 45). В квартире Бобровых запомнилась мне комната, называвшаяся «девичьей». Это неудивительно. Ведь в семье были три дочери: Нина, Лёля (Елена), Оля. Ещё запомнилась добродушная собака, примерно с меня ростом. И человеческий череп. Я его не испугалась – у нас в доме был точно такой же. У сестёр Бобровых существовала своеобразная игра: вечером нужно было забежать в тёмную комнату и поцеловать череп.
Об этом я узнала от Нины Викториновны, конечно, гораздо, гораздо позже. Она при нашем многолетнем общении рассказывала много о себе и о своей семье. О трагической гибели дедушки от рук бандитов. О родителях – Викторине Ивановиче Боброве и Полине Фёдоровне Бобровой-Леонтовской, которые познакомились во время учебы на медицинском факультете Юрьевского университета. И потом вместе участвовали в войне 1914 года. В 1918 году с Юрьевским университетом, переведённым в Воронеж, приехал Николай Нилович Бурденко и семья Бобровых. В очень трудных условиях врачи всё же продолжали лечить больных. Викторин Иванович заболел сыпным тифом и лежал в лазарете. Вернувшись домой, не увидел кроватки старшей дочери. И только тогда узнал, что дочь, тоже заразившись тифом, умерла. Старшей и тогда ещё единственной дочерью стала Нина Викториновна. Н.Н. Бурденко, крепко друживший с семьёй Бобровых, часто и с удовольствием общался с Ниной. Даже переезд в Москву на высокую должность не прекратил этой дружбы. Когда Викторин Иванович получил в 1932 году тяжёлую транспортную травму ноги, Николай Нилович, уже известный академик, первый хирург страны, в своём личном вагоне забрал Викторина Ивановича в Москву и внимательно следил за его лечением. Надо сказать, что Викторин Иванович обладал удивительной силой духа и чувством долга. Ещё не излечившись полностью, он, тем не менее, проводил операции, буквально стоя на костылях. После травмы он прихрамывал всю жизнь.
Выросшая в такой атмосфере, Нина Викториновна избрала своей специальностью медицину, именно хирургию. Часто приходила на дежурства к Анне Андреевне Русановой, работавшей хирургом в Областной больнице. Нина Викториновна ещё не успела окончить институт, когда началась война. Больницы преобразовали в госпитали. Нескончаемый поток раненых поступал с фронта. Это были не только военные. Доставили в Воронеж целый состав беженцев из Белостока. Немецкие самолёты его разбомбили и расстреляли из пулемётов, не щадя ни старых, ни малых. В приёмное отделение было страшно войти. Кормящая мать прижимала младенца к груди, из раны на которой текла кровь, смешанная с молоком. Десятилетний мальчик с обширной раной плеча уже даже не стонал. Нина Викториновна ассистировала на его операции Анне Андреевне. Стоял вопрос об ампутации верхней конечности. Однако рискнули. Риск был велик: ведь антибиотиков тогда ещё не имели. И всё же рану обработали, руку иммобилизовали. В потоке раненых эта операция забылась. Но в середине семидесятых годов из Белостока в Воронеж приехал этот мальчик. Конечно, уже не мальчик, а высокий и грузный мужчина с седыми висками. Он искал своих врачей. И нашёл и Анну Андреевну, и Нину Викториновну. От всей души благодарил их, спасших ему жизнь и руку. Да, бывают в жизни хирургов и звёздные часы!
Война приближалась. Мединститут эвакуировали в Красноярск. Более 50 человек – профессорских семей – в плацкартном вагоне провели почти всю зиму. В этой скученности, в тяжёлых бытовых условиях быстро слетел с многих внешний «культурный слой». Помню буквально дикий рёв, крайне меня напугавший. Один из партийных деятелей ругал девочек Бобровых, якобы шумевших в проходе и обеспокоивших его. Досталось и родителям. Полину Фёдоровну он обозвал мещанкой. Она ответила ему со спокойным достоинством: «Да, я из мещан. Но поражена тем, что коммунист ведёт себя так по-мещански!» Появившийся на шум директор института Ковалёв усовестил крикуна. Институт до Красноярска не доехал. Немцев отогнали от Москвы, и нас вернули в Воронеж.
Возобновились занятия. Окончив институт по ускоренной программе, тем не менее, с красным дипломом, Нина Викториновна стала работать ординатором хирургического отделения. Фронт находился уже у Курска. Воронеж начали бомбить. Но работа не прекращалась. Операции шли. Если бомба падала близко, хирурги закрывали собой больных, чтобы крошки штукатурки с потолка не попали в операционную рану. Особенно трудно пришлось, когда 13 июня 1942 года в больницу доставили одновременно более 300 детей, которых немецкий лётчик расстрелял во время праздника в саду Пионеров. Хирурги, Анна Андреевна Русанова, Анна Викторовна Цветова, Нина Викториновна Боброва и несколько студентов, под руководством профессора Русанова оперировали почти сутки, забыв об усталости и отдыхе. Спасли многих. Но далеко не всех.
В начале июля немцы подошли вплотную к Воронежу. Повторная эвакуация 4 июля 1942 года более напоминала поспешное бегство. Взять с собой можно было самый минимум вещей. Семью Бобровых, как и другие профессорские семьи, вывезли последним эшелоном, который дошёл только до Синицына, где его немцы разбомбили. Труден и долог был путь в Ульяновск, куда направили институт. И жизнь в этом, захолустном тогда городе, была полна лишений. Но шёл учебный и лечебный процесс, и делались научные работы, и учили студентов, сами создавая учебные пособия. Однажды дедушка мой привёл меня в институт, располагавшегося в здании музея. Викторин Иванович Бобров с гордостью показал нам в учебной комнате витрину с учебными пособиями. Там были самодельные таблицы, рисунки. Моё внимание привлекла небольшая настоящая кукла, лежащая на кроватке. Кукле по всем правилам было наложено на ножку скелетное вытяжение. Викторин Иванович объяснил, что это единственная кукла, которую его дочь Ольга взяла с собой, уходя из горящего Воронежа. И вот пожертвовала её для наглядного учебного пособия. Наверное, ей было жалко. Но дело – прежде всего. Я очень надеялась, что кукла вернулась потом к хозяйке.
Вместе с Анной Андреевной Русановой Нина Викториновна работала в госпитале хирургом. В январе 1943 года её призвали в действующую армию. В семье сохранялись добрые отношения с Н.Н. Бурденко, в то время Главным хирургом Армии. Стоило сообщить ему о положении дел – и Нине Викториновне было бы обеспечено любое место врача в тылу. Не только безопасное, но и престижное. Но она предпочла пойти служить туда, куда пошлют. И полной чашей испила все трудности войны и работы в полевых госпиталях. Помогала раненым, не теряя бодрости духа и присущего ей чувства доброго юмора.
Демобилизовавшись, вернулась в освобождённый Воронеж, где встретилась с семьёй. Работала в госпитале. Так как квартира оказалась разрушенной, семья получила разрешение на строительство дома. Но никаких материалов строительных, конечно, не получила. Собирали кирпичи в развалинах. Везли их на детских саночках. Это было небезопасно: немцы, уходя, минировали город. Медленно и трудно, но вырос дом, который со свойственным семье юмором, назвали «Бобровый заповедник». Нина Викториновна, выйдя замуж за Николая Николаевича Лихолёта, уехала с мужем в Ленинград.
В 1949 умер Викторин Иванович. В те годы многие профессора-юрьевцы, пережившие две эвакуации, вернувшись в родной город и дождавшись победы, начали умирать. Адельсон, Де-Жорж, Эйдлин, Иценко, Флёров, Сукя, Бобров – уходили один за другим. Не стало Викторина Ивановича. Три сестры Бобровы продолжали работать врачами. Нина Викториновна – хирург, Елена Викториновна – офтальмолог, Ольга Викториновна – травматолог. Прекрасные врачи, талантливые преподаватели пользовались огромным уважением больных и любовью коллег и студентов.
В Воронеж Нина Викториновна вернулась в 1949 и уже не покидала его, работая на отцовской кафедре факультетской хирургии сначала ассистентом, потом доцентом, вторым профессором, а с 1974 до 1993 года заведующей кафедрой. Нельзя не отметить, каким настоящим, удивительным врачом, блестящим диагностом и хирургом, вдумчивым научным работником, кроме двух диссертаций имевшая более ста научных работ, была Нина Викториновна. В 1956 году, работая ассистентом на кафедре факультетской хирургии, она защитила кандидатскую диссертацию. В 1969 – докторскую.
Почти 20 лет заведовала этой кафедрой. За время заведования Нины Викториновны кафедре пришлось четырежды менять клиническую базу, т.е. переезжать в новые помещения. Будучи талантливым администратором, Нина Викториновна и с этими задачами справлялась успешно. И не теряла доброго, искромётного юмора. Она даже написала стихотворение об очередном переезде кафедры на новую базу.
Мы пережили переход –
У нас выносливый народ!
И не нужны нам те дворцы!
Ведь с нами наши молодцы!
…………..
Преодолеем все невзгоды –
Покроем крышу, кислород
По новым трассам потечёт.
Пройдут лишь месяцы – не годы –
Починят нам водопровод.
И неисправность туалетов
В давно минувшее уйдёт!
***
Стихотворение довольно длинное и полно весёлого оптимизма.
Оставалась она на кафедре и после выхода на пенсию – профессором-консультантом. И до конца жизни пользовалась уважением и непререкаемым авторитетом среди хирургов.
При тяжёлой, хирургической, не женской работе, Нина Викториновна всегда оставалась красивой, изящной, женственной. Много внимания уделяла семье. Она была умелой хозяйкой, прекрасной женой и матерью. С Николаем Николаевичем Лихолётом они во взаимной любви и согласии прожили долгую и счастливую жизнь. Воспитали двоих детей – сына Сашу, ставшего инженером, и дочь Галю, рождение которой совпало с работой над кандидатской диссертацией и блестящей её защитой. Не удивительно, что Галина Николаевна продолжила семейную профессиональную традицию.
Рождение двоих детей не сказалось ни на практической, ни на научной работе Нины Викториновны.
Не жалела она сил и времени на учение молодых врачей и многих поколений студентов. Мне довелось в годы студенчества слушать её интереснейшие лекции. Глубокие, познавательные, изложенные прекрасным русским языком, они порой заканчивались под аплодисменты. Нина Викториновна всегда готова была помочь. На одно из дежурств в детскую хирургическую клинику поступили сразу несколько детей с сочетанными тяжёлыми травмами. Дежурная бригада вызвала на помощь Анну Андреевну Русанову, заведовавшую клиникой. И всё равно мы не справлялись. Не хватало рук. Анна Андреевна позвонила Нине Викториновне. Нина Викториновна работала взрослым хирургом, к тому же уже была поздняя ночь. Но она сразу же приехала. Как всегда, лёгкая, стремительная. Сбросила на руки встречавших шубку и побежала по лестнице в туфельках на высоких каблуках и, увы! в ночной рубашке. «К счастью не прозрачной», – как говорила она сама. Я пишу об этом потому, что она сама неоднократно рассказывала этот случай со свойственным ей чувством тонкого юмора и самоиронии.
Хочется отметить, что кроме таланта врачебного, она была одарена литературным талантом. Её книга «История кафедры факультетской хирургии», вышедшая в 2008 году, т.е. когда Нине Викториновне было 88 лет, написана живо, нестандартно, прекрасным языком, с включением многих стихотворений. Мне эта книга особенно дорога как подарок с тёплой надписью: «Дорогой Танечке Русановой в знак моей любви и уважения к вашей большой, «многоярусной» талантливой семье». Н. Боброва.
Писала она и стихи. «Оды» на юбилеи сотрудников. Ироничные стихи на злободневные события. Написала Нина Викториновна большую поэму обо всех котах и собаках, постоянно живших в семье Бобровых. Четвероногие становились истинными друзьями, пользовались не только любовью, но и уважением всех членов семьи. Вероятно, чувствуя, что им не откажут в помощи, часто на пороге появлялись бездомные животные. Их обязательно либо пристраивали в добрые руки, либо оставляли у себя. Живущие в частном доме собаки и кошки имели полную свободу.
Перед очередным юбилеем телевидение проводило съёмку в доме у Бобровых. Не считаясь с этим, крупный рыжий кот Патрик с форточки прыгнул прямо на любимые плечи юбиляра и с комфортом там устроился. Таким образом, и он попал вместе с Ниной Викториновной на экраны телевизоров.
Как её любили студенты! И во время учения, и не забывали позже. Все выпускники приглашали её на свои традиционные сборы. Мне запомнилось, как в 2005 году на встрече выпускников она – хрупкая, стройная, элегантная, начала свою речь нестандартно: «Мне без пятнадцати сто!» Это было правдой, но кто бы поверил, глядя на неё. Многие из нас казались гораздо старше Нины Викториновны. А когда самый лучший танцор нашего курса пригласил Нину Викториновну на вальс, мы все перестали танцевать, встали в круг и любовались этой парой. В модном красивом наряде, с безупречной причёской, в туфлях на высоких каблуках легко и грациозно кружилась в вальсе Нина Викториновна.
Совершенно не ощущалось в ней груза пережитых лет. А ведь были они нелёгкими и по работе, и по семейным обстоятельствам. Далеко не всегда жизнь дарила букеты роз. Случались потери близких, болезни, травмы. Все эти ситуации Нина Викториновна переживала достойно, со свойственной ей стойкостью и разумной энергией.
Перелом двух рук – одновременно, не помешал сразу после выздоровления вернуться к работе.
Случилось, что, переходя улицу, попала под машину. Шофёр выскочил и, стоя над поверженной, кричал и ругался. Нина Викториновна, лёжа на асфальте, прервала фонтан ругани, посоветовав убрать машину с её ноги, на которой стояло колесо. В случившемся винила себя и наказывать водителя не стала. Нину Викториновну отличали удивительное самообладание и воля к жизни. До последних дней – обязательная гимнастика, холодный душ каждое утро.
О большой семье Бобровых Нина Викториновна всегда заботилась. Очень внимательно и нежно относилась она ко всем родным. Когда рождались внуки, а потом и правнуки, говорила мне не без юмора, но с гордостью: «Бобры плодятся!»
В лихие девяностые поздним вечером Нине Викториновне позвонили по телефону. Сначала мужчина представился её внуком, сказал, что сбил на машине человека и предал трубку милиционеру, который подтвердил ДТП и намекнул, что ситуацию можно разрешить с помощью энной суммы денег. Очень многие на это мошенничество велись. Но не Нина Викториновна. Она, правда, сначала поверила. Но, привыкшая в стрессовых ситуациях не тратить время и силы на эмоции, а постараться решить проблему, с присущей ей хирургической деловитостью начала задавать четкие вопросы: где произошло ДТП, как фамилия пострадавшего и сколько ему лет, каков характер травмы, в какую больницу увезли? Под градом конкретных вопросов звонивший растерялся, смешался, повесил трубку. А тут, на счастье, появился и сам вышеназванный внук. Вполне благополучный, конечно, ни в какое ДТП он не попадал.
Удивительно светлой и доброй была Нина Викториновна. При всей своей занятости она находила время регулярно навещать мою маму Анну Андреевну Русанову, которую она считала своим учителем хирургии. Навещала часто, особенно во время маминой терминальной болезни. Каждый приход Нины Викториновны вносил в нашу жизнь успокоение и бодрость. Удивительно солнечным человеком она была.
Когда уже не стало мамы, мой старший брат Андрей с инсультом поступил в БСМП. И каждое утро появлялась в палате Нина Викториновна. И брат мой – мрачный и угнетённый – буквально расцветал при ее виде.
Нина Викториновна пользовалась авторитетом в медицинском мире и среди воронежцев. Неудивительно, и вполне заслуженно, что ей присвоили звание Почётный гражданин Воронежа. Имела она и правительственные награды. Но главной наградой была любовь окружающих. Врачи и студенты-медики её буквально боготворили. Она долго продолжала работать, даже в условиях непривычных. В одну из последних встреч она сказала мне с грустью: «Современная медицина поднялась на такую высоту, с которой уже не видно больного». Польза больного всегда была для Нины Викториновны главной. В юбилейную годовщину мединститута, ставшего тогда уже, кажется, академией, на сцену пригласили семью потомственных врачей Бобровых с Ниной Викториновной во главе. Зал не только зааплодировал. Зал встал. И долго длилась овация.
И ещё дольше длилась овация, когда на столетие медуниверситета появилась в зале Нина Викториновна. Она была уже так тяжело больна, что находилась в кресле на колёсиках. Но ум её оставался ясным, а внешний облик традиционно элегантным. Нину Викториновну отличала удивительная воля к жизни. И так мечтала она дожить до своего столетия. Не случилось.
Скольких больных она спасла! Скольких хирургов выучила, сколько сделала для науки! Наконец, каких прекрасных детей и внуков воспитала! Врачебную династию семьи продолжила дочь и два внука Нины Викториновны. Им, как и всем врачам Бобровым, в традициях семьи свойствен высокий профессионализм, бескорыстие и забота о пользе больного. Именно такими людьми ещё держится Россия.
Блестящий и достойный итог!
Вероятно, очерк к юбилею такого врача, хирурга, учёного, преподавателя нужно было бы написать как-то иначе, более официально, что ли. Но у меня не получилось. Слишком дорога была мне Нина Викториновна при жизни, слишком свежа ещё боль от потери.
Т.Н. Русанова. 16 декабря 2020 года. Воронеж
P.S. Столетие Нины Викториновны не было достойно отмечено из-за пандемии Ковида. В декабре 2021, хотя эпидобстановка не улучшилась, решили отметить день рождения Нины Викториновны: 101 год. В зале заседаний Учёного совета медуниверситета собрались родные, руководство института и кафедр, хирурги, старые друзья, молодые врачи – всего человек 50. Вспоминали Нину Викториновну тепло и искренне. Прозвучали и научные доклады. Как шагнула вперед хирургия! Выступала и я.
Т. Русанова
Отдел интернет-проектов и онлайн-сервисов
Интернет-проект «Экскурс в историю»